Почему правление в России недостойное? Что мешает ей стать либеральным государством? Какой должна стать Россия, чтобы страны Центральной Азии трансформировались? На эти вопросы в интервью с CAAN отвечает Владимир Яковлевич Гельман, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге и университета Хельсинки, специалист по политическим режимам.
В 2019 году вышла Ваша книга «”Недостойное правление”. Политика в современной России». Вы можете рассказать об этой книге? Почему в России правление «недостойное»?
Правление в России недостойное, поскольку мы можем ожидать гораздо более высокого качества государственного управления. Есть определенная закономерность, которая говорит о том, что чем более зажиточна та или иная страна, тем, как правило, в ней лучше качество государственного управления. Россия по некоторым параметрам, в особенности, таким, как контроль коррупции, верховенство права, качество государственного регулирования, управляется куда хуже, чем она должна была бы управляться, исходя из уровня ее благополучия. В общем и целом, Россия должна управляться примерно, как страны Восточной Европы, однако она управляется по некоторым параметрам хуже, чем некоторые страны Африки южнее Сахары. Отсюда, собственно, и термин «недостойное правление», то есть Россия явно достойна управляться лучше, нежели сейчас. В книге я стараюсь объяснить, проанализировать, каковы причины и следствия такого положения дел, и ставлю под сомнение некоторые представления, связанные, в частности, с надеждами на то, что демократизация сама по себе непременно приведет к улучшению качества государственного управления в России. Безусловно, это условие необходимое, но оно явно недостаточное. В целом книга посвящена ответу на вопрос, почему Россия так плохо управляется, и какие меры надо предпринимать, чтобы улучшить качество государственного управления.
Почему Россия не может стать либеральной? Что ей мешает? Реализация какого политического курса в России поможет ей создать эффективные правление и демократические институты?
Для начала необходима смена политического режима в стране, и это очень непростая задача, поскольку авторитаризм в России укоренился и сейчас находится в стадии консолидации. Поэтому вряд ли смена политического режима пройдет быстро и безболезненно. Смена политического режима может открыть дорогу к тому, чтобы формировалось активное дееспособное правительство, ориентированное на проведение реформ, на улучшение качества регулирования, внедрения принципов верховенства права. Такие условия могут возникнуть при определенных обстоятельствах, но они не гарантированы. Однако при сохранении в России нынешнего политического режима шансы на улучшение качества государственного управления близки к нулю.
Если в России будет демократизация, стоит ли ожидать, что в странах постсоветского пространства произойдут такие же изменения?
Есть такой феномен, как «политическая диффузия», когда какие-то тенденции и процессы, развивающиеся в одних странах, иногда затрагивают другие страны. К примеру, так происходило в период конца 1980-х – начала 1990-х годов, когда произошел крах коммунистической системы. Он случился не только в Советском Союзе, но охватил и страны Восточной Европы, и страны бывшей Югославии; более того, падение советского режима во многом повлияло и на политические изменения, например, в некоторых странах Африки. Но как может потенциальная демократизация в России, если и когда она произойдет, повлиять на постсоветское пространство, мы, сказать по правде, не знаем. Россия играет очень большую роль для стран Центральной Азии, но ничуть не меньшую роль в регионе играет и Китай. Более того, влияние Китая на Центральную Азию со временем только растет. И прогнозировать перспективы изменений в регионе в случае демократизации в России – задача заведомо неблагодарная, поскольку нам неизвестен временной горизонт этого процесса. Потому что одно дело, если мы проецируем в будущее текущую ситуацию и говорим о том, как демократизация в России, если она начнется через год, может повлиять на страны постсоветского пространства, и совсем другое дело, если это случится через десятилетия.
Как Вы в целом оцениваете российскую роль в Центральную Азию? Говорят ли реформы, которые реализуются в некоторых странах ЦА, как Казахстан и Узбекистан, о демократизации институтов в этих странах и потере российской роли в текущих евразийских процессах? И какой должна быть Россия, чтобы страны Центральной Азии реально развивались и трансформировались?
Изменения, которые происходят в Узбекистане, по большей части имеют отношение к экономической либерализации, а не к политической. В известной мере это такая работа над ошибками предшествующего президента, потому что Каримов, будучи президентом страны пытался, скорее, сохранить старую экономическую структуру и не заботился о рыночных реформах. При Мирзиёеве эти процессы стали продвигаться более интенсивно, но пока никаких свидетельств того, что он заинтересован в политической либерализации. Существуют опасения, которые они присущи очень многим авторитарным лидерам, что политическая либерализация может подорвать их политическое господство. Здесь налицо стремление к стратегии авторитарной модернизации, попытки продвинуть экономическое развитие страны без политических реформ. Насколько успешной будет такая стратегия для Узбекистана, я судить не берусь.
Налицо стремление к стратегии авторитарной модернизации, попытки продвинуть экономическое развитие страны без политических реформ.
Казахстану длительное время такую политику удавалось проводить, маневрируя между рыночными преобразованиями и сохранением авторитарного политического режима. Опять же мы не знаем, что может ждать Казахстан через какое-то время, когда ушедший в отставку, но пока сохраняющий в своих руках рычаги контроля Н. Назарбаев рано или поздно их потеряет.
Если исходить из того, что главная цель авторитарных политических лидеров – сохранение собственной власти, то нет оснований ожидать, что К. Токаев или Ш. Мирзиёев будут по доброй воле идти на политическую либерализацию, поскольку в ходе политической либерализации они рискуют лишиться власти. Их могут к этому подвинуть какие-то внешние шоки или иные обстоятельства, в противном случае они на это не пойдут.
Какую угрозу представляет нынешняя либеральная оппозиция России в лице Навального долгосрочному выживанию российского политического режима?
Угроза реально есть, — она исходит не только и не столько от самого Навального и его штабов, сколько от российских граждан. Потому что в России растет политическое недовольство сохранением нынешнего режима, особенно оно заметно среди молодежи. Опросы говорят о том, что именно молодые люди более всего не хотят видеть Владимира Путина у власти в России. Понятно, что по мере того, как Путин становится старше и старше, а ситуация в России не улучшается, реальные доходы не растут, то, соответственно, это недовольство будет расти. В этих условиях Навальный и его штабы кристаллизуют эти протестные настроения масс. Собственно, власти реально боятся любых проявлений самоорганизации на низовом уровне и всячески им препятствуют. Это связано и с предстоящими парламентскими выборами, которые пройдут в России осенью 2021 года, и с более широкими представлениями о том, что российские власти находятся под угрозой свержения. На самом деле эта угроза сильно преувеличена, но как говорят в России, у страха глаза велики, и представления о том, что нынешний режим могут свергнуть его политические противники внутри страны при поддержке Запада, во многом определяют действия российских властей.
На Ваш взгляд, отношения России и США изменятся при администрации Байдена?
Серьезных изменений к лучшему ждать не следует, потому что для изменения этих отношений к лучшему нужна добрая воля с обеих сторон. Российские власти не готовы менять свои позиции, а у Соединенных Штатов недостаточно средств воздействия на российскую внешнюю политику, а тем более на внутреннюю политику. Поэтому я считаю, что будет сохраняться такое очень точечное взаимодействие по каким-то конкретным вопросам, например, как это было с соглашением о стратегических вооружениях. Российские власти в конце концов пошли на его продление, но не потому что они очень хотят делать какие-то жесты навстречу США, а просто потому, что в данном случае это необходимая вещь как для России, так и для Америки. В то же время в России определенных шагов, направленных на улучшение отношений с Соединенными Штатами, на то, чтобы переходить от конфронтации к сотрудничеству, российские власти предпринимать не будут, возможно, это произойдет тогда, когда Путин покинет пост президента и утратит рычаги власти. Поэтому надо ожидать, что будет длительная конфронтация, и кардинальных улучшений не произойдет.
Каково отношение России к процессам регионализации в странах Центральной Азии?
Как мне кажется, у российских властей до самого последнего времени было такое представление, что они являются вето-игроками на всём постсоветском пространстве, и что без них никакие значимые вопросы не могут и не должны решаться. Это не всегда вызвано только какими-то имперскими амбициями, это вызвано также и тем, что Россия в целом ряде случаев, являясь самым крупным государством в регионе, реально способна играть роль такого посредника, как это произошло в прошлом году, когда обострился конфликт из-за Нагорного Карабаха, и вмешательство России, по крайней мере, остановило кровопролитие. Возможно, это было не оптимальным решением, но без него развитие событий было бы более кровавым. Но со временем российские власти становятся менее влиятельными игроками — у них нет сильных рычагов воздействия на страны региона. Эти страны связаны с Россией прежде всего потому, что Россия служит магнитом миграции из Узбекистана или Таджикистана. Однако я думаю, что со временем влияние России в регионе будет ослабевать и наоборот, влияние Китая – усиливаться.
У России сейчас довольно мало возможностей добиться от руководителей Узбекистана или Казахстана, чтобы они не проводили политику интеграции в регионе без участия России. Российские власти не обладают достаточным потенциалом для того, чтобы влиять на процессы регионализации в Центральной Азии: если страны Центральной Азии хотят решать общие проблемы, они в состоянии сделать этого без России.
