Сегодня Таджикистан, как и остальные страны Центральной Азии, переживает сложный этап, когда во внешней политике нужно умело лавировать между интересами разных центров сил, а также соблюдать свои собственные национальные интересы.
Во-первых, война в Украине бьет по экономическим интересам Таджикистана из-за ее тесной связанности с подсанкционной российской экономикой. Во-вторых, двусторонние проблемы с Кыргызстаном не дают Душанбе в полной мере включаться в региональные интеграционные процессы. Наконец, в-третьих, Таджикистан остается чуть ли не единственной страной, которая твердо стоит на позиции фактического непризнания власти Талибана в Афганистане. Хотя определенное экономическое взаимодействие Таджикистана с Афганистаном все же продолжается и стороны осуществляют торговлю.
В этой непростой ситуации власти Таджикистана продолжают искать приемлемый баланс сил. И пока получается так, что в Таджикистане в качестве наиболее приоритетного направления выделяют Россию. Параллельно Душанбе придает большое значение экономическому взаимодействию с Китаем. При этом таджикские власти все теснее сотрудничают с Пекином и в военной сфере под предлогом обеспечения безопасности таджикско-афганской границы.
Как на низовом уровне в Таджикистане оценивают региональную интеграцию в Центральной Азии? Как развиваются отношения Таджикистана с новым правительством Афганистана? В каком направлении будет двигаться Таджикистан в краткосрочной перспективе? Будет ли Душанбе еще теснее сближаться с Китаем или российское влияние в республике будет по-прежнему превалировать?
Эти вопросы с нами обсуждает директор Центра геополитических исследований Российско-Таджкиского Славянского университета в Душанбе Гузель Майтдинова.
Гузель Майтдинова, профессор Кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российско-Таджикского Славянского университета (РТСУ), директор Центра геополитических исследований РТСУ, доктор исторических наук, профессор. Некоторые публикации здесь.
Недавно завершился очередной саммит лидеров стран Центральной Азии в Кыргызстане. Как итоги этого саммита обсуждались в Таджикистане? Расскажите, пожалуйста
Итоги саммита обсуждали на экспертном уровне, в средствах массовой информации. Конечно, итоги вызывают интерес, потому что Таджикистан тоже заинтересован в региональных интеграционных процессах. Таджикистан регулярно принимает участие в работе саммита глав государств Центральной Азии, где обсуждаются чисто региональные проблемы, а их достаточно много. 21 июня 2022 года состоялся уже 4-й саммит глав государств Центральной Азии, где был подписан Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве. Это важный документ, потому что он охватывает все направления многостороннего и двустороннего сотрудничества, начиная от проблем безопасности, экономики, гуманитарного взаимодействия и, конечно, проблемы региональной интеграции. Документ подписали три государства – Узбекистан, Кыргызстан и Казахстан. Туркменистан и Таджикистан воздержались пока от подписания. У нас официально говорят о том, что пока нужно отрегулировать внутренние проблемы, внутренние вопросы, потом может быть подписан этот документ. Но, на мой взгляд, конечно, Таджикистан выступает за интеграцию, потому что особенно в условиях кризиса, который существует на евразийском пространстве и переформатирования мирового политического устройства, интеграционные процессы в регионе необходимы. Особенно на фоне украинского кризиса, поскольку западные санкции по отношению к России, они тоже серьезно отразились на развитии центральноазиатских государств и особенно на Таджикистане. И здесь, конечно, общими усилиями надо искать взаимоприемлемые решения. Важно, что в документе декларируются тезисы об укреплении дружбы, добрососедства и сотрудничества.
Но реалии говорят о том, что нужно серьезно решать существующие проблемы в таджикско-кыргызских отношениях. Это мое субъективное мнение. В настоящее время у нас приостановлено практически гуманитарное взаимодействие, трансграничное сотрудничество. Границы у нас практически закрыты. Товарооборот между Таджикистаном и Кыргызстаном снизился более чем на $8 млн. за полгода. Отсутствует авиасообщение. При этих обстоятельствах говорить о добрососедстве и повышении уровня доверия пока, наверное, рано. Необходимо решить эти проблемы двухстороннего взаимодействия, только затем, видимо, нужно приступать к подписанию международных документов о дружбе и добрососедстве. Достаточно серьезно стоит решение пограничных вопросов. Ведь до 2005 года была отрегулирована половина вопросов таджикско-кыргызской границы. После этого только незначительные несколько десятков километров участка границ были отрегулированы. К настоящему времени из 987 км таджикско-кыргызской границы согласовано более 663,7 км, то есть за все годы независимости определены 68,4% линии границы. Сейчас решили вопрос о демаркации уже согласованных участок границ между двумя государствами. Но решение вопросов анклавов, спорных участков пока затруднено. И это вызывает, конечно, осложнение двусторонних отношений. Сейчас политический диалог идет между двумя государствами достаточно активно на уровне глав государств, на уровне комиссии по решению пограничных вопросов. Здесь надо быть готовым к компромиссам и иметь волю к решению существующих проблем. Думаю, что этот вопрос будет еще решаться.
Но в любом случае вопрос подписания Договора о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в Центральной Азии, будет изучаться в самом Таджикистане. Это необходимо для подписания этого договора. Потому что государства Центральной Азии взаимосвязаны. Мы являемся и стратегическими партнерами, и союзниками. Например, у нас есть очень высокий уровень взаимодействия с Узбекистаном. Мы стратегические союзники. С Казахстаном и Кыргызстаном в рамках ОДКБ являемся военными союзниками. С Казахстаном установлено стратегическое партнерство. То есть практически внешнеполитические приоритеты в Центральной Азии расставлены. И в Концепции внешней политики Таджикистана государства Центральной Азии являются приоритетом внешней политики страны.
А как на низовом уровне, то есть именно общество Таджикистана оценивает перспективы интеграции в Центральной Азии. Нет ли такого, что эта интеграция, то есть региональная интеграция в Центральной Азии нужна Таджикистану только для того, чтобы не допустить усиления, скажем так, такого тюркского компонента в регионе, чтобы не остаться в стороне? Или это все же действительно такое естественное желание объединяться с соседями, как вы правильно сказали, ближайшими партнерами, стратегическими союзниками.
Общество к этому относится с точки зрения интересов: экономических, гуманитарных интересов. Для нас важна интеграция государств Центральной Азии. Потому что множеством уз мы связаны друг с другом, экономическими, какими-то человеческими отношениями. И причём единое экономическое и таможенное пространство важно для наших государств, когда в государствах Центральной Азии идет процесс модернизации всех сторон жизни. В данном контексте, в условиях мирового кризиса важно определить новую модель взаимодействия государств Центральной Азии, адаптированную к существующим геополитическим реалиям для реализации своих национальных интересов. Здесь проблемы региональной стабильности напрямую сейчас зависят от тесного военного и военно-технического взаимодействия, укрепления интеграционных процессов и решения экономических проблем. Для Таджикистана важно привлечь дополнительные источники финансирования для реализации своей Национальной стратегии развития, в коммуникационные проекты страны и в свои экономические проекты для реализации четвертой национальной стратегии – вторичной индустриализации страны для становления индустриально-аграрной страной к 2030 году. Для нас, конечно, нужны рынки. И рынок Центральной Азии должен стать взаимодополняемым. Для нас важно снятие барьеров для экономического и гуманитарного сотрудничества.
Интеграция нужна, и это в Таджикистане признают во всех уровнях – начиная от бизнес-элиты, заканчивая учеными, деятелями культуры, которым необходимо общаться, участвовать в совместных форумах, проектах. Необходимо развивать научный потенциал общими усилиями. Поставленные задачи в подписанном тремя странами документе тоже актуальны для Таджикистана. И, конечно, нужна региональная стабильность. А в Договоре о Дружбе, добрососедстве и сотрудничестве подчеркивается, что нужна борьба с теми новыми угрозами, которые существуют в регионе, это борьба с терроризмом, экстремизмом и организованной преступностью. И даже президент нашей страны в своем выступлении подчеркивал о необходимости взаимодействия в борьбе с организованной преступностью, потому что именно через организованное участие определенного сообщества имеются прецеденты терроризма, экстремизма. Они подпитывают и используют почву, которая имеется. И, конечно, в этом аспекте важно сотрудничество всех государств региона.
Спасибо. В продолжении как раз темы о стабильности в регионе Центральной Азии предлагаю плавно перейти к теме Афганистана. Прошел уже год с того момента, как в соседнем Афганистане к власти пришел Талибан. А как в Таджикистане оценивают прошедший период для Афганистана и в целом для безопасности региона Центральной Азии?
Уже неоднократно мы говорили, что у нас самая протяженная таджикско-афганская граница. В Афганистане идет вяло текущая «гибридная война». Военно-политическая и гуманитарная обстановка в этой стране достаточно напряженная. Угрозы в отношении Таджикистана не снижаются. В настоящее время актуализируются наряду с нетрадиционными угрозами безопасности и традиционные военные угрозы на таджикско-афганской границе. Причиной концентрации деструктивных сил на севере Афганистана, скорее всего, является передел сфер влияния за наркотрафик, преступные организованные группировки актуализировали трафик людей, повышается тенденция экспорта радикализма и пр. При этих обстоятельствах, среди основных задач политики безопасности Таджикистана на афганском направлении остается борьба с наркотрафиком, противодействие боевикам террористических и экстремистских организаций и трансграничной преступности. Это побуждает руководство Таджикистана проявлять инициативу в вопросе о формировании многостороннего режима противодействия угрозам, исходящим из Афганистана, созданию пояса безопасности вдоль таджикско-афганской границы. Существует угроза проникновения внешних сил со стороны Афганистана, несмотря на то, что укрепление таджикско-афганской границы подверглось серьезной модернизации и что сдерживающим фактором от военных угроз служат не только таджикские вооруженные силы, но и российская 201 военная база в Таджикистане.
Таджикистан, официально не признавая правительство Талибан, но, тем не менее, выполняет свои обязательства перед Афганистаном по поставке электроэнергии в соответствии с таджикско-афганскими договоренностями до 2028 года. Между тем, Афганистан имеет задолженность за поставку электроэнергии таджикскому государству 28 млн. долларов. Продолжает Таджикистан поставлять в Афганистан цемент, уголь, нарастил поставку продукции за 7 месяцев 2022 года на 28% (на 52,7 млн. долларов) по сравнению с 2021 годом, отправляет гуманитарную помощь афганскому народу. В настоящее время все соседние к Афганистану государства содействуют мирному решению афганской проблемы, вовлекая его в крупные коммуникационные и энергетические проекты. Между тем, усиливаются угрозы ИГИЛ, наркотрафика, организованной преступности, религиозного экстремизма и т.д. в афганском Бадахшане, граничащего с Китаем, Пакистаном, с Таджикистаном. Вдоль таджикско-афганской границы усиливаются экстремистские группы, например, активизировался тот же самый ИГИЛ-Хорасан, запрещенный у нас и в других странах. Причем Таджикистан призывает Талибан, который пришел к власти, чтобы они реально боролись с этими угрозами.
В Афганистане не удалось полностью стабилизировать ситуацию в стране. В стране существуют множество межэтнических и других этнополитических противоречий. То и дело возникают террористические акты, недовольны этнические меньшинства теми политическими условиями, которые сегодня были созданы. Ну и, конечно, Таджикистан призывает к созданию инклюзивного правительства, чтобы все этнические группы были представлены в правительстве Афганистана. Почему именно Таджикистан? Поскольку 46% населения Афганистана – это таджики. И мы граничим с таджикским населением Афганистана. Таджикский народ – это разделенный народ. В данном случае большая часть таджиков проживает на территории Афганистана. По некоторым данным до 14 млн, в то время как население Таджикистана составляет 10 млн. И, конечно, для нас небезразличны интересы этнических таджиков, проживающих на территории Афганистана. Тем более мы граничим с ними. И для нас очень важно стабильное развитие этой территории. Без конфликтов. Чтобы мы могли экономически взаимодействовать, укреплять культурное сотрудничество и, конечно, чтобы они могли реализовать свои политические интересы.
Но Таджикистан не вмешивается во внутренние дела Афганистана. Это решение афганского государства и афганского народа. Для нас важно стабильное развитие Афганистана, и чтобы угрозы, исходящие из Афганистана, были нейтрализованы. И для нас очень важно реализовать наши энергетические проекты, коммуникационные, потому что для нас очень важен выход к южным торговым путям, тесное экономическое и гуманитарное взаимодействие с государствами Южной Азии. Для этого Афганистан важен как транзитное государство. Следовательно, именно стабильный Афганистан даст нам возможность реализовать коммуникационные, энергетические и экономические проекты.
Что насчет деятельности Фонда национального сопротивления? Душанбе продолжает поддерживать его? И в целом, какие перспективы того, что Душанбе и Талибан найдут точки соприкосновения? Или можно, наоборот, ожидать дальнейшей эскалации конфликта?
Мы сочувствуем Фронту национального сопротивления, но у меня нет доказательств того, что Таджикистан оказывает им посильную поддержку. И поэтому утверждать я не могу, что Таджикистан оказывает материальную и финансовую поддержку. Отношения ФНС и Талибана – внутреннее дело Афганистана. А с другой стороны, Талибан в ООН значится как террористическая организация, поэтому пока санкции ООН не будут сняты, позиция Таджикистана такова, что должно быть новое афганское правительство, и там должны быть представлены интересы всех политических и этнических групп. На этом Таджикистан пока стоит очень твердо. Позиция Таджикистана заключается в том, чтобы политико-дипломатическим путем решать все возникающие проблемы. Я думаю, что до острого конфликта не дойдет. Талибан тем более неоднократно утверждал, что они не будут представлять угрозу территориальной целостности соседних государств. Пока они придерживаются. Но с другой стороны, нет реальной борьбы правительства Талибана вдоль афганско-таджикской границы с деструктивными силами. Как свидетельствуют источники, в Северных провинциях Афганистана присутствуют террористические и экстремистские группировки численностью, примерно, от 5-6 тысяч до 10-12 тысяч боевиков. Эксперты считают, что около 2,5 тысяч из них воюет на стороне группировки «Исламское государство» (запрещенная в РТ). Причиной их концентрации на севере Афганистана, скорее всего, является передел сфер влияния за наркотрафик и пр. Правительству Талибаан необходимо реально бороться с ними. Тем более, что по официальным данным, за этот период увеличился поток наркотрафика, несмотря на то, что закрыты границы.
Вы также много пишете про политику Китая в Центральной Азии. Как, по вашей оценке, меняется стратегия Китая в Таджикистане? Какие бы вы ключевые моменты отметили?
Интересы Китая в Таджикистане обозначены стратегическими и тактическими задачами: борьба с «тремя злами»; обеспечение безопасности в пограничных районах; содействие экономическому развитию Таджикистана для стабильности своего Западного края по формуле: «стабильность соседей-стабильность Западного края»; обеспечение открытости для Китая природных ресурсов, доступ к таджикскому рынку продукции провинциальных производителей, продвижение своей «мягкой силы». Таджикско-китайское взаимодействие отчетливо проявляется в таких сферах, как глобальное регулирование интернета, борьба с киберпреступностью, реформирование международных финансовых институтов и расширение в них прав развивающихся стран. Таджикистан и Китай тесно сотрудничают в рамках глобальных организаций (ООН, ВТО) и в ШОС. Важным формой взаимодействия является формат безопасности («четверки» – «Афганистан-Таджикистан-Китай-Пакистан»- четырехсторонний механизм координации и сотрудничества по борьбе с экстремизмом, терроризмом и оперативным обменом информации). Для Китая очень важно стабильное развитие соседних государств с точки зрения реализации, конечно, стратегической концепции «Один пояс-один путь». Таджикистан рассматривает китайскую инициативу «Один пояс-один путь» как “возможность для решения задачи взаимного экономического роста”.
Таджикистан намерен стать “связующим мостом” между Китаем и сопредельными государствами региона, а также привлечь дополнительные источники финансирования для реализации своей Национальной стратегии развития. Мы имеем протяженную границу с Китаем и для стабильности Синьцзяна важна стабильность Таджикистана. Соответственно, совместными усилиями противодействуем тем угрозам, которые исходят из Афганистана. Особенно в таджикско-китайском взаимодействии я бы подчеркнула именно экономическое взаимодействие. Для нас очень важно получить инвестиции для развития своей экономики, промышленности. Особенно для реализации Национальной стратегии развития до 2030 года, когда Таджикистан поставил цель стать индустриально-аграрной страной. В Таджикистане действуют около 200 компаний из Китая и 70 предприятий с его участием, которые осуществляют свыше 50 инвестпроектов. И Китай в этом контексте очень важен. Во-первых, с помощью Китая удалось создать единую энергетическую систему Таджикистана. Совместные таджикско-китайские компании создали целую отрасль цементного производства, который мы теперь экспортируем. И она способствует развитию строительной индустрии, которая у нас бурно развивается в настоящее время. Китай активно включился в работу по модернизации таджикских автомобильных дорог, в частности транспортного коридора Душанбе – Куляб – Хорог – Мургаб – Кульма, который связывает восточный и центральный Таджикистан с СУАР КНР и является одним из главных каналов доставки китайских товаров в РТ. В настоящее время Таджикистан планирует реконструировать совместно с Китаем Памирский тракт между Хатлонской областью и ГБАО. В ноябре 2018 г. TBEA сдала ЛЭП 500 кВ между Душанбе и строящейся Рогунской ГЭС стоимостью 79 млн долларов. А также китайская финансовая помощь – это кредиты под низкие проценты. Во-вторых, это гранты, — это безвозмездная помощь. Например, сейчас Китай возводит у нас государственные учреждения – здание парламента, здание правительства. И это все грантовая помощь Китая. В отличие от других инвесторов и внешних акторов, Китай не требует какие-то условия политического характера.
Как вы думаете, можно ли ожидать еще большего дрейфа Таджикистана в сторону Китая на фоне войны в Украине? В частности, китайские власти сегодня вновь активно пытаются усилить свое экономическое влияние в регионе при помощи механизма 5+1 или ШОС. Кроме того, насколько мы знаем, Таджикистан уже участвует в четырехстороннем механизме по обеспечению безопасности совместно с Китаем, Пакистаном и Афганистаном. То есть в перспективе краткосрочной или среднесрочной можно ли ожидать, что крен во внешней политике Таджикистана будет все больше уходить в сторону Китая?
Я так не думаю, поскольку, во-первых, у нас существует Концепция внешней политики и приоритет у нас Центральная Азия. Затем на втором уровне приоритет это СНГ. И в рамках интеграционных объединений у нас существуют определенные союзнические и партнерские обязательства. Все государства ОДКБ – это военные союзники. В рамках ШОС мы стратегические партнеры. В то же время в двусторонних отношениях с Россией мы является стратегическими партнерами и союзниками. И этот документ еще в 1993 году был подписан. И, конечно, у нас есть экономические интересы, у нас есть экономические и военные приоритеты в сфере безопасности. Иногда говорят, что допустим, есть какое-то разделение в сфере безопасности и экономики – что Китай обеспечивает экономическое взаимодействие в государствах Центральной Азии, а Россия будет обеспечивать безопасность. Но сейчас идет другая тенденция. На фоне украинского кризиса усиливается российский фактор. Для России важны и коммуникации, рынки сбыта центральноазиатских государств, в том числе Таджикистана. Усиливается сотрудничество Таджикистана с регионами России. Например, около 80 регионов России взаимодействуют с Таджикистаном. Но, с другой стороны, мы также пострадали от украинского кризиса. Например, 53% предприятия пострадали от санкций, потому что и в финансовом плане, и в плане ресурсов и технологий, которые мы получали из России. С другой стороны, за первую половину 2022 года товарооборот Таджикистана с Россией увеличился на 50%. Это о чем-то говорит. Хотя в 2020 году с Китаем товарооборот снизился в связи с пандемией, то сейчас он восстановил допандемийного уровня взаимодействия. Есть какие-то приоритетные обязательства, которые Таджикистан неуклонно соблюдает и выполняет перед стратегическими партнерами и союзниками. Но и существуют проблемы обеспечения безопасности трансграничного Амударьинского региона. В целях принятия превентивных мер для безопасности СУАР КНР, в октябре 2016 г. было подписано таджикско-китайское межправительственное соглашение о выделении китайского гранта на модернизацию пограничной инфраструктуры Таджикистана в сопредельных с Афганистаном районах. В соответствии с договоренностями, китайской стороной в труднодоступных горных местах построены три комендатуры, пять пограничных застав и постов, один учебный центр в труднодоступной горной местности. В настоящее время Китай планирует построить второй военный объект для Таджикистана, который будет расположен в отдаленном селении Вахан, в Горно-Бадахшанской автономной области страны и принадлежать он будет специальному отряду быстрого реагирования — силам специального назначения, подведомственным управлению по борьбе с организованной преступностью МВД Республики Таджикистан. Некоторые эксперты преподносили это как будто там находятся китайские военные базы. На самом деле там работали китайские строители, которые строили и оснащали эти заставы для Таджикистана в соответствии с межправительственными соглашениями по обеспечению безопасности вдоль таджикско-афганской границы.
Как вы правильно заметили, несмотря на такой негативный эффект войны в Украине, Россия остается для стран Центральной Азии, для Таджикистана, в частности, одним из ключевых партнеров в экономике, политике и в вопросах безопасности. Я согласен. Но этот статус-кво, похоже, что начинает меняться. Например, политические элиты в регионе Центральной Азии все меньше ориентируется на Москву. Вот как в этом плане обстоят дела в Таджикистане? В какую сторону смотрят молодые политические руководители в Таджикистане? То есть, где они видят себя в будущем?
Но я бы не сказала, что, что Россия ослабляет позиции. Несмотря на пандемию COVID-19, в 2021 году торгово-экономические отношения с Республикой Таджикистан поддерживали более 80 субъектов Российской Федерации. Однако из-за западных санкций по отношению к России в Таджикистане пострадали 53% предприятия, а 24% таджикских предприятий испытывают материальные и финансовые затруднения. В настоящее время Россия привлекает российских участников внешнеэкономической деятельности к реализации проектов в стратегических отраслях экономики Республики Таджикистан, в том числе, в сельском хозяйстве, промышленности, энергетике, транспорте, высоких технологиях и т.д. Уже создан благоприятный бизнес-климат для работы российских и таджикских компаний на рынках Таджикистана и России, идет процесс углубления промышленной кооперации между предпринимателями двух стран. Для Таджикистана Россия продолжает оставаться основным торговым партнером. Только за 5 месяцев 2022 года товарооборот между Таджикистаном и Россией вырос на 50%. Я сейчас вижу усиление русского языка. При российском финансировании 5 школ с русским языком обучения построены в разных регионах страны. Открываются русские классы, приезжают учителя русского языка. А сейчас объявили, что некоторые предметы в школах будут преподавать на русском языке приезжающие из России преподаватели. И потом бизнес-элита активизировалась на фоне санкций. Я об этом уже говорила. И молодое поколение, им легче адаптироваться в России, даже если существуют какие-то сложности с получением патентов и так далее. Но многие едут в Россию работать. Многие из молодых людей в этом году уехали учиться в Россию. Это тоже фактор приоритетов. Конечно, большие квоты на обучение дает и Китай. Но в меньшей степени Европа и США. Поэтому приоритетным в любом случае остается Россия и для молодежи.
